Смысл названия

Название сборника отражает внешний вид церковно-славянского

алфавита, так как «вязь – это соединение, слияние смежных букв в один

сложный знак». В то же время это отражение внутренней сути книги, которая

раскрывает единство смежных и даже противоположных понятий: быта и

бытия, душевного и духовного, земного и небесного.

Так, первая часть сборника «Не имамы иные помощи», посвященная

Пресвятой Богородице и ее иконам, находят свое «земное» продолжение в

одиннадцатой части «Ты в жизнь мою вошла», в которой автор создает

разные женские образы, дорогие его сердцу.

«Русь земная» и «Русь святая» в книге протоиерея Андрея Логвинова, как

день и ночь, как святость и грех, противопоставлены друг другу. Но есть в

книге основной мотив, который связывает, соединяет связью две

противоположные темы. Это мотив любви, жертвенности, связанный с

женскими образами: неизвестными лицами бесконечных бабушек, тёток,

тружениц и ликом Царицы Небесной, пред которым «загораются душ

огоньки».

Основная часть

Рассматривая земных героинь, можно выделить несколько групп женских

образов.

Так, в главе «Ты в жизнь мою вошла» очень ярко звучит лирическая тема

любви, и перед нами предстаёт образ возлюбленной, возвышающей душу

героя.

Ты в жизнь мою вошла

совсем без притязанья -

прозрачно и легко,

как стрекозы крыло,

возвышенно - светло,

как Божие сказанье.

И этим я живу.

А - тридцать лет прошло……

Бог есть любовь…Смысл этой очень сложной формулы чуть-чуть

приоткрывается нам, когда в нашу жизнь, как Божья благодать, входит

любовь. Об этом очень сдержанно, почти скупо, но оттого и очень

убедительно, написал поэт:

Через себя

Для меня открывается Бог,

То, что зовется Неизреченная Благость.

То, без чего я

Выжить бы даже не мог, -

милость, поддерживающая

мою малость.

О том, что у счастливого человека вырастают крылья, знают все. Но у

А.Логвинова есть «забытые крылья», что остались в наших воспоминаниях

после первого грехопадения человека.

В стихотворении «Попытка признания» о неподдельности, первород-

ности чувства, чувства вне времени и пространства, говорят удивительные

строки:

До равнин, словно до ледников,

До Адама, до Рая, до Ноя,

До стихий и до всяких стихов

Ты, как песня, рождалась со мною…

Однако не только блоковский образ Вечной Женственности, но и

цветаевский накал страстей связан с обликом возлюбленной в творчестве

А.Логвинова. В стихотворении с нарочито современным названием

«Отношения», словом, которым теперь часто подменяют великую сущность

любви между мужчиной и женщиной, автор создает женский образ,

разрушающий, порочно-привлекательный, пробуждающий неизменные

инстинкты.

Ты вся в страстях, как уличная девка.

И – хитрость лисий распушила хвост,

И хвост хорош, тут ничего не скажешь.

В отношениях нет гармонии, нет Божьего промысла – и в стихотворении

нет рифмы, оно оборвано на полуслове:

Чего хотел бы? К старцу Поликарпу,

В Тетерское…..

Бежать, бежать от таких связей, спасаться молитвами, просить помощи у

тех, кто ближе к Богу.

Страсть – она острее

топора

И всего, что насмерть

убивает.

Ну так что ж –

намолимся, сестра,

Ибо наше время

убывает.

Любовь, возвышающая и убивающая душу, любовь – Божий дар и

страсть…Небесное и земное, грешное и святое…

Явь мешая со снами,

со сказками давними – были,

Сам я грешно живу,

но молю среди белого дня,

Чтоб не только на Страшном суде

меня страшно судили,

Но на этой земле,

Понимая, любили меня!..

Автор видит и таких женщин, которые способны « в итоге пережитых

лет» сохранить в себе такую доброту, которой хватит на всех. Так возникает в

сборнике некрасовская тема русских женщин.

Путь на небеса омыт слезами,

Столь вижу женщин пред собой

С ласковыми, добрыми глазами

И совсем не ласковой судьбой!

Автор убежден, что только ими держится мир, теплится огонек погрязшей

в грехах земли.

Светит кротким выстраданным светом

И отогревает добротой….

Если бы не вы – давно планета

Хрупнула скорлупкою пустой.

Особенно нежные строки посвятил А.Логвинов православным

старушкам. Как священнослужитель, он именно их чаще всего видит в храме,

выделяя их даже в толпе, даже среди молодых.

Их замечаешь средь толпы невольно,

Хоть кажется, лишь юные видны

Люблю старушек православных лица!

Из них в итоге пережитых бед

Такая доброта из глаз струится,

Такой исходит негасимый свет!

Символом такого света для поэта становится свеча, маленькая,

трепещущая, но способная осветить мрак бездуховности.

Они по духу - восковые свечи,

Которые пред Господом горят.

Именно о таких женщинах, способных молиться за всех, пишет

А.Логвинов в стихотворении «Русские мироносицы». Название произведения

относит нас Воскресению Господню, весть о котором принесли мироносицы,

пришедшие к пещере помазать тело Христово миром и увидевшие там только

плащаницу. Именно им, женщинам-мироносицам, посвящена третья неделя

после Пасхи. Именно таких русских мироносиц воспевает поэт в своем

стихотворении:

Ведь держимся несметными примерами -

Пускай душа не каждому видна -

Как нашими Надеждами и Верами

И вера устояла, и страна

На Пасху Вечность развернется почками,

И благодать настанет на Руси…

Столетие спасалась Русь платочками.

Господь, платочки русские спаси!..

Близко по теме к названным произведениям и стихотворение «Баба Нина»,

которое входит в цикл «Пересвет». Читаешь его, и возникает почти забытый

образ странницы-богомолицы, о котором писал великий русский писатель

И.С.Шмелев в книгах «Лето Господне» и «Богомолье». И становится тепло и

радостно на душе от того, что и в наше время автору довелось увидеть такую

блаженную бабу Нину.

Вся крестами пообвешана

за себя и за народ.

И возьмет мешки-котомочки,

Что Архангел ей сложил,

И пойдет до Лавры пешая

в свой привычный крестный ход.

У каждого свое предназначение, свое призвание, свой крест. Для одних,

особых людей – это молитва за род человеческий, для других –

труженичество другого рода – реализация таланта, данного Богом. В книге

«Церковнославянская вязь» А.Логвинов с особым почтением пишет о таких

людях: о Пушкине, Рубцове, композиторе Георгии Свиридове, художнике

Олеге Молчанове. Отдельное место в сборнике занимают образы женин,

наделенных искрой Божьего дара - талантом. Это А.А.Ахматова, чье

«перо по-стрекозиному хитро скользит по бумаге».Это и певунья, «Божьей

милостью зяблик» ( из стих. «Певунья»), и три удивительные женщины из

стихотворения «Три Вятских посвящения». Одна из них матушка Людмила

Кононова, слагающая песни о Боге:

И такая в ней печаль и сила,

Что воскреснуть мы обречены.

Кононова матушка Людмила»..

Солнце вятской милой стороны!..

Другая – собирательница картин, икон и книг с «заморским» именем

Генриэтта.

Не ее - родительская мера

Чужеземной моде отдана.

А звалась она в крещенье – Вера,

Вере и родной земля верна.

Третья - Марина, чей «обжигающий труд» создавал чудеса:

Творить! - океанская сила

Тащила ее, как рабу.

Марина сосуды лепила,

В итоге слепила судьбу.

В том, как автор пишет о человеческих людях, - урок для всех, урок

бережного, почтительного, уважительного отношения к таланту, который

«нам, грешным, выдается как чудо».

«Не стоит село без праведника» - эти строчки напомнил нам

А.И.Солженицын в рассказе «Матренин двор». И в сборнике протоиерея

А.Логвинова святым, праведным людям уделяется большое внимание. В

цикле «Пересвет» два стихотворения автор посвящает святой блаженной

Матроне: «Матронушка» и «Матушка Матрона». «Заступницей»,

«пророчицей», «защитницей», «совестью всея Руси» называет ее автор.

Внешний облик реальной женщины виден лишь в следующих строках:

И сквозь веки опустелые

Видит, если в душах лед…

Ты, больная – для властей – старуха,

Шла этап своих путей земных.

Парадокс – «обезножившая» Матрона стала «сиделкой у Руси», незрячая

вела зрячих с «посохом неземного Духа». И в этом парадоксе утверждение

силы Божьей милости над слабостью земного существования.

С силой, какая и не снилась

В наш насквозь больной безбожный век, -

Воплотившаяся Божья милость,

Ты лечила нравственных калек.

Для автора эта «простая истина», поэтому так прост и незамысловат его

стих, напоминающий своей формой русские фольклорные традиции. Среди

святых, о которых с благоговением пишет А.Логвинов, и Государыня

Императрица, и матушка Великая Княгиня Елизавета. Они приняли

мученическую смерть от безбожной власти в 1918 году в городе Алапаевске.

Повествование о сестринском служении императрице в госпитале в годы

Первой мировой войны превращается в рассказ - покаяние от имени всех

русских, в чьих «жилах лжи смертельный яд» без малого столетие изливался

на ту, которую недавно Церковь объявила святой страстотерпицей:

Как шрапнель, хлестали злые строчки -

Нет, не пожалели, не спасли.

А с Царицей рядом были дочки,

Вместе подвиг сестринский несли…

О подвиге Великой Княгини Елизаветы, принявшей монашество «в

расцвете лет» после гибели от рук террористов ее супруга, о ее служении

ближним до последней минуты пишет поэт в стихотворении «Матушка

Великая Княгиня». Это небольшое произведение вместило в себя почти всю

биографию одного из самых почитаемых в православии святых: от пышных

балов, царского и дворцового этикета, от взрыва бомбы в Кремле до ухода в

монастырь и мучительной гибели в шахте Алапаевска. Особенно

пронзительны последние строки:

Только где предел добру и ласке?

Умирая в адской глубине,

Делала Княгиня перевязки,

Таяла в молитвенном огне…

Вы – святая, выше, чем богиня!

Со Спасителем на Небеси

Матушка, Игуменья, Княгиня

Нашей, в шахту сброшенной Руси.

Вывод

Почти в каждом стихотворении сборника «Церковнославянская вязь» звучит

боль автора о русской земле.

В нее плевали и мочились,

И выжигали всю дотла…

Но что бы с нею ни случилось -

Она кормила как могла.

В нее война вонзала жало,

Её железом крыл мороз,

Она, чуть отойдя, рожала,

На нас работая всерьез.

Умение «не помнить зла», все отдавать людям, «без обиды и чванства»

принимать удары судьбы присуще, как и земле, героиням А.Логвинова. И мы

благодарны автору, напомнившему нам стихами, «нашей истинной речью», о

тех, кого знает и кому молиться весь православный мир, и о тех неизвестных

и знаменитых, простых и одаренных женщинах, чьей любовью, трудом и

молитвой жива Русская земля.