ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА КАК

МЕТОДИЧЕСКИЙ ПРИЁМ

Абдрахманова Гульнара Александровна,

преподаватель БУ «Белоярский

политехнический колледж»

Художественный текст следует понимать как особым образом организованную

языковую индивидуальную динамическую систему. Индивидуальность художественного текста

обусловлена

единственностью

творческой

личности,

особенностями

авторского

индивидуального стиля. Теоретические вопросы в связи с лингвистическим анализом

художественного

текста

освещаются

в

работах

А.М.Пешковского,

Л.В.Щербы,

В.В.

Виноградова, Б.А. Ларина, Л.А. Новикова и др.

Прежде всего, хочется напомнить «три стилистики» В.В. Виноградова: стилистику

языка, стилистику речи и стилистику художественной речи. Одно из важных положений в

стилистике художественной речи – разграничение стиля писателя («языка писателя») и

лингвистических особенностей какого-то конкретного произведения. Между этими понятиями,

конечно же, существует определённая связь, но в отдельном произведении не в полной мере

проявляются все особенности стиля писателя. Исследуя одно произведение, мы ставим цель

найти те лингвистические особенности, которые позволяют автору решить задачи именно

данного произведения. В.В. Виноградов рассматривал язык художественной речи в сложной

ассоциации: во-первых, как «речь» или текст, построенный на основе данного национального

языка

и

отражающий

его

систему,

во-вторых,

как

«язык

искусства»,

т.е.

систему

художественного

выражения:

«Язык

словесного

искусства

–

это

система

словесно-

художественных

форм,

их

значений

и

функций»,

возникающая

на

основе

синтеза

коммуникативной функции литературного и народно-разговорного языков с функцией

выразительно-изобразительной».

Это подсказывает и задачи лингвистического анализа

художественного текста, и методику его проведения. Задачи анализа сводятся к следующему:

1)

способствовать правильному пониманию текста;

2)

помочь осмыслить сюжет и идею произведения;

3)

показать художественные средства, использованные автором для достижения цели;

4)

обратить внимание на некоторые особенности языка писателя, его художественной

манеры.

Методика анализа художественного текста, чётко намеченная в ряде работ, также идёт от

коммуникативной функции к функции выразительно-изобразительной. Эта методика выделяет

три

уровня

анализа:

лингвистический

комментарий,

лингвистическое

толкование

и

лингвопоэтическое толкование.

Лингвистический комментарий, цель которого объяснить непонятные слова, ситуации и

т.д., должен быть сравнительно небольшим. Это, прежде всего, объяснение непонятных слов,

выражений, исторических фактов.

Лингвистическое толкование ставит задачи показать, как использует писатель материал

языка, в чём своеобразие его стиля. Это и отбор лексики, и особое словоупотребление, и

использование различных синтаксических конструкций, поэтических фигур и т.д.

При лингвопоэтическом толковании учитываются и композиция, и система образов, вся

образная система целого текста.

Предлагаем методику проведения лингвистического анализа художественного текста.

Объектом нашего описания является рассказ Николая Семёновича Лескова «Запечатлённый

ангел». Лингвистический анализ этого текста позволяет определить те методы и приёмы

использования языковых средств, с помощью которых автор достигает неповторимого

своеобразия повествования. Выбор объекта объясняется самобытностью и оригинальностью

произведений Н.С. Лескова.

Среди русских классиков М. Горький указывал именно на Лескова как писателя,

который

с

величайшим

напряжением

всех

сил

своего

таланта

стремился

создать

«положительный тип» русского человека, найти среди «грешных мира сего кристально чистого

человека, «праведника». У Лескова 70-80-х годов есть целый цикл рассказов о русских

праведниках

(«Инженеры-бессребреники»,

«Несмертельный

Голован»,

«Кадетский

монастырь», «Однодум», «Овцебык», повесть «Очарованный странник», «Запечатлённый

ангел» и др.). Лесковские праведники не думают о личном спасении, о личной святости, они не

прячутся от людей в монастыри, леса и пустыни, а лезут в самую гущу жизни, живут в народе и

для народа, спешат туда, где есть страдания и бедствия. И лучшие произведения о них (к их

числу можно отнести и рассказ «Запечатлённый ангел») всё-таки не были «утешительной

сказкой», а служили тому, чтобы ободрить Россию, измученную вчерашним рабством, вселить

веру в жизненную крепость и красоту русского человека. Лесков воспел творческий труд

народа, открыл в нём необыкновенные художественные таланты.

В художественно-идейном арсенале Лескова самым мощным средством было его

неподражаемое плетение прихотливого узора живой народной речи. В сфере слова ярко

выразились народные, подлинно национальные истоки его творчества. Лесков мастерски владел

самым трудным приёмом – искусством сказа. Сказ – это повествование, ведущееся от лица

рассказчика. Лесков был прирождённым сказителем, воспроизводящим до тонкостей рассказы

бывалых людей, представителей разнообразных укладов жизни. Сказ, таким образом, явился

своеобразным рупором народа, в нём были услышаны голоса всей России.

Естественно, что язык лесковских произведений очень часто строится как устная речь. С

сохранением голоса, тончайших интонаций, музыки настроения. Такая речь сохраняла

индивидуальные и типические особенности рассказчика, сопровождалась жестами, повадкой,

мимикой. Одной из главных своих заслуг Лесов считал «постановку голоса». Она заключалась

в «умении овладеть голосом и языком своего героя и не сбиваться с альтов на басы». Лесков

утверждал, что «мыслить образно» невозможно, если не владеть языком и голосом своих

героев.

Искусству рассказывать Лесков учился на образцах народного устно-поэтического

творчества, на древнерусских повестях (особое значение для него имело «Житие протопопа

Аввакума») и современной ему разговорной народной речи. Народный язык Лесковым был, как

он признаётся, «подслушан у мужика, у полуинтеллигента, у краснобаев, у юродивых и

святош».

А теперь обратимся непосредственно к анализу рождественского рассказа Н.С.Лескова

«Запечатлённый ангел» (1871),

в котором раскрыта «обращенность» мужицкой души к

прекрасному. Это рассказ каменщика Марка Александрова о том, как живописная святыня с

изображением архангела Михаила сотворила чудо воссоединения раскольников с церковью. По

существу он представляет раздумье автора о расточительности многих русских идейных

распрей и о необходимости утешения их во имя национального единения. В легенде,

переданной мужиком, с редкостной тонкостью и гармоничностью общего рисунка и деталей

практикуется мысль о народе как о даровитейшем и истинном хранителе «отеческого

предания» в искусстве, о типе художника – простолюдина, который является в творчестве

прежде всего носителем незамутнённой душевной чистоты и поэтому способен исполнять

своим художеством в обществе высокую одухотворённую миссию.

Итак, рождественский рассказ «Запечатлённый ангел» Лесковым написан в форме сказа,

легенды. Лесков творит здесь словесное подобие инокописному мастерству, которое воспел.

Насыщая слог рассказчика, начитанного в раскольничье-старорусской книжности, словами и

речениями из древней литературы и «монтируя» с ними раритеты (редкие вещи) из просторечия

и фольклора, писатель создал вполне «исконные» пейзажи, портреты. Старообрядец –

каменщик видит Киев 40-х годов сквозь призму той «живой старины», на которой он

воспитался: «Древние храмы, монастыри святые со многими святыми мощами; сады густые и

древа таковые, как по старым книгам в заставках пишутся, то есть островерхие тополи». И так

же по-древнерусски стилизована «парсуна» ковача Мароя: «… видом неуклюж, наподобие

вельблуда, и недрист как кабан…, а лоб весь заросший крутом космой и точно мраволев

старый, а середь головы на маковке гуманцо простригал». Здесь «извитие словес» в

строгановском живописном вкусе, перед которым благовел мастер.

Строй авторской речи Лескова отличается ювелирной отделкой и радужной игрой. Не

прикрываясь персонажем рассказчиком, а ведя весь рассказ от себя или выступая в нём в роли

автора – собеседника, Лесков «подделывался» под речь своих героев, переносил в свой язык

особенности их лексики и фразеологии. Так возникала стилизация, которая в сочетании со

сказом придавала прозе Лескова глубочайшую оригинальность. Ироническая стилизация под

фольклор, под легенду, а то и под чужой язык – всё это проникнуто полемикой, издёвкой,

сарказмом, обличением или добродушным юмором, любовным отношением.

Речь героев чётко определяет их среду обитания. Они долгое время живут в монашеской

среде. В их речи встречаются устойчивые сочетания из проповедей, цитаты из Священного

писания, т.е. преобладает старославянская лексика. «… аще убо кто на таковое святое дело, еже

есть иконное воображение, сподобится» (гл. 12). Эти союзы вводятся в речь персонажей чаще

всего при передаче ими содержания Библии, при описании святых икон. Они характеризуют

героев Н.С. Лескова как людей, хорошо знающих содержание церковных писаний, молитв. В

остальных случаях используются древнерусские союзы а, и, ибо… Лесков представляет

старославянизмы на фоне лексики сниженной, разговорно-просторечной. Этот приём даёт

возможность автору показать ту или иную ситуацию более торжественной, необычной.

Торжественность старославянизмов возвышает «чудаков» над всей массой людей. Их

употребление

приобретает

стилистический

характер,

делает

язык

разнообразнее,

выразительнее.

«… за древа зашёл, или … господь знает куда делся…» (гл. 11).

«… смотри на град убежища…» (гл. 12).

«Сидим яко враны нырище…» (гл. 13).

Старославянизмы в этих контекстах показывают необычность происходящего, «чудо».

В

«Запечатлённом

ангеле»

встречаем

слова

«лодка»

и

«ладья»,

смешение

старославянского и русского вариантов указывает на эмоциональное состояние героя. Для того

чтобы показать всю важность происходящего события, герой употребляет старославянизм.

Сравним:

«Мы сели три человека в небольшую ладью» и «лодку ветром стало поколыхивать» (гл.

14)..

«… к берегу привалила большая ладья» и «кои не все в лодку попали» (гл. 7).

Отчётливо выделяется в данном рассказе лексика торжественная, «высокая», призванная

возвысить тот или иной момент из жизни рассказчика, показать его необычность. Этой цели

служит употребление старославянских приставок (пре-, вос-, вз-),. Суффиксов (-ани, -ени, -тель,

-ость, -иц, -ец), сложных слов, свойственных церковнославянскому языку. Данная лексика

характеризует профессиональный язык духовенства.

«Этого страха я не выдержал и возринулся назад» (гл. 14).

«… иной слышал глашение о великия и богатыя милости…» (гл. 9).

Нельзя не отметить в рассказе и изобилие имён прилагательных. Можно найти ряд

прилагательных, которые не свойственны русскому языку: «дар премудрости, ангел господень,

конь среброузен, отрок великотелесен».

Склонение некоторых прилагательных у Лескова архаично и отнюдь не может быть

названо русским: божиим(ъ), великиим(ъ), т.е. склоняет местоименные прилагательные, как в

самых древних старославянских памятниках письменности – без слияния местоимения с

прилагательным. Эти прилагательные служат для создания колорита описываемой эпохи. В

форме родительного падежа, единственного числа, женского рода с окончаниями –ыя, -ия, а

также страдательным причастиям, малоупотребительными в древнерусском языке, речь

персонажа приобретает сказочный характер:

«А она в отчаянии прежалобно вопит, насильно влекома».

Особую окраску речи героев придаёт употребление звательной формы:

«Ты гляди, человече, этой иконе не поклоняйся…» (гл. 10).

«Спаси тебя бог, брате мой…» (гл. 11).

Неоднократно употребляет Н.Лесков в рассказе «Запечатлённый ангел» и устаревшие

местоимения сей, оный:

«После сего мы вымели от гостюшкиных следков горенку…» (гл. 5).

Лескова привлекала форма дробного членения повествования на миниатюрные главки,

нанизывания на одну нитку вперемежку разнообразных эпизодов и историй, очерков и

анекдотов, сказаний и легенд, «рассказов кстати» и «рассказов по поводу». Подобная

циклизация развязывала ему руки для свободного и широкого воспроизведения жизни в самых

разнообразных повествовательных формах и эмоциональных тонах. Рассказ «Запечатлённый

ангел» состоит из 16 небольших глав. Важную роль в раскрытии логической структуры играет

деление текста на абзацы. Большинство абзацев начинается с ключевого предложения,

излагающего основную мысль, ключевых слов (праведник, ангел…). Весь текст держится на

слове праведник. Это текстообразующий элемент. В рассказе преобладают сложноподчинённые

предложения.

Немногочисленные

сложносочинённые

предложения

развёрнуты

за

счёт

однородных членов. В тексте большое разнообразие способов пунктуации: двоеточие, точки с

запятой, многоточия, кавычки, скобки, дефисы, характерные для летописного повествования.

Таким образом, рассказ Н.С. Лескова «Запечатлённый ангел» написан в форме сказа,

легенды. Свою авторскую позицию Н.С. Лесков стремился выразить через позицию своих

героев. Основная роль в этом отводится слову героя в его поэтике. В данном рассказе широко

употребляются старославянизмы в соответствии с принципом историзма, в соответствии с

требованием отражения в языке произведения особенностей языка изображаемой эпохи.